Жан Ануй - Генералы в юбках [=Штаны]

Леон (помедлив считанные секунды, с достоинством). Сказал. Именно так, слово в слово.

Фиселль. Спасибо, патрон! Вот это по-нашему. Я ж вам говорил, за Фиселля можете быть спокойны! Долой партиархамов! Да здравствует Франция!

Президентша. Суд благодарит вас. Можете сесть. (Заглянув в кодекс и посовещавшись с заседательницами.) Подсудимый, вы обвиняетесь в замышлении побега за границу. Статья восемьсот тринадцатая: от пяти до десяти лет принудительных работ. А теперь заслушаем членов семьи. Хочу предупредить: новый кодекс закрепил за женщинами право свидетельствовать против любого родственника мужского пола, даже не принося при этом присяги. Вводя эту статью, наши законодатели продемонстрировали свое желание защитить и упрочить права женщины на интуитивные суждения — права так долго за ними не признававшиеся.

Она делает знак. 1-я заседательиица вызывает свидетеля.

1-я заседательиица. Мадам Габриэль Пинар-Легран, теща обвиняемого.

Бабушку, слегка сомлевшую, подводят к барьеру.

Президентша (приветливо). Подайте стул свидетельнице! Это ради вас, мадам, я сделала небольшое разъяснение относительно действия нового закона. Вы уже в преклонном возрасте, вся ваша сознательная жизнь прошла при патриархамском режиме, поэтому мы заранее извиняем вас за то, что вас, по-видимому, не успели коснуться последние веяния.

Бабушка (внезапно кричит). Я родилась двадцать восьмого марта тысяча восемьсот девяносто шестого года в Сен-Квентине.

Президентша. Прекрасно, мадам, но для суда эта деталь не имеет принципиального значения. Мы хотели бы услышать ваше мнение об интимной стороне жизни вашего зятя с вашей дочерью.

Бабушка (все так же громко). Сен-Квентин — это на севере. Но вообще мы из Вогеа. Отец переехал в Сен-Квентин после размолвки со своим дядей.

Президентша (начиная недоумевать). Прекрасно, мадам. Я задам вам один конкретный вопрос. Все мы знаем, каким замечательным чутьем, какой бдительностью отличаются тещи. Скажите, кажется ли вам, по крайней мере в последние годы, что ваша дочь и ваш зять по-настоящему близки, как полагается супружеской паре?

Бабушка (не задумываясь). Что за вопрос! Если бы не война тысяча десятьсот четырнадцатого года, мы бы до сих пор жили в Сен-Квентине. Мы все ненавидим этот Париж. Все, кроме моего брата. Он у нас большой оригинал. Мы его никогда не понимали. Зачем-то женился на девушке из другого круга!

Президентша (теряя терпение). Ну а ваш зять?

Бабушка (с высокомерным смешком). Должна вам сказать, ее вкусы оставляли желать лучшего. Она красилась! Да-да! Поговаривали, что она держит меблирашки в Лувисьенне.

Ада, вне себя, говорит что-то на ухо Флипот, та Фиселлю, он 1-й заседательнице, а та в свою очередь наклоняется к Президентше. В результате последняя начинает кричать что есть мочи.

Президентша. Мы хотим, чтобы вы нам рассказали о муже вашей дочери!

Бабушка (не уступая ей в громкости). Очередь? Это вы верно сказали. Не успела с первым мужем развестись, как уже опять выскочила! Потому-то мы никогда и не виделись с моим братом. Разве что на похоронах. На похороны он один приезжал.

Президентша (орет). Мадам, выслушайте меня наконец!

Бабушка (спокойно). По-моему, я только это и делаю! И зачем так кричать? Говорите почетче, вот и все.

Президентша (тщательно выговаривая слова). Я хочу задать вам один вопрос. Ответьте положа руку на сердце: подсказывало вам когда-нибудь ваше чутье, чутье супруги и матери, что все мужчины, за редким исключением, виновны в том или ином преступлении?

Бабушка. По правде сказать, я тогда была совсем молоденькой… И вообще, я политикой никогда не интересовалась… Но, должна вам заметить, мой отец всегда считал капитана Дрейфуса виноватым.

Президентша (отчаявшись). Благодарю вас, мадам. Вы можете вернуться на свое место. Проводите ее кто-нибудь… Мадам де Сен-Пе!

Леон говорит что-то на ухо Лебеллюку. Потом, порывшись у себя в кармане, дает ему вчетверо сложенный лист. Лебеллюк читает его про себя.

Ада (провожая мать на место). Идем, мама. Я посажу тебя.

Бабушка (сев на место, обращается громко к дочери). Не понимаю, неужели надо было тащить меня сюда, чтобы задавать вопросы о капитане Дрейфусе! Она мне сразу показалась странной, эта президентша! Похожа на переодетого мужчину, ты не находишь?

Ада (кричит ей прямо в ухо). Она хотела услышать твое мнение о Леоне!

Бабушка. По какому праву? Это наше семейное дело.

Ада (задетая). Уже нет. К счастью. Теперь это судебное дело. Женщина получила наконец права.

Бабушка. Знаешь, однажды соседка пришла ко мне со словами: «Кто-то видел, как ваш муж входил с женщиной в отель Терминюс». «Вот как? — сказала я. — А я слышала, что это были вы, мадам».

Ада. Ты мне рассказывала эту историю уже раз двадцать. Заседание еще не закончилось, мама. Помолчи, пожалуйста.

Бабушка (возмущенно). И все-таки я не могу понять, почему мне задают такие вопросы?!

Ада (возвращаясь к барьеру). Я прошу у суда прощения. Я полагала, что мама будет в состоянии отвечать на вопросы. Иногда она отлично слышит.

Бабушка (кричит со своего места). Я всегда отлично слышу!

Президентша. Если защита не возражает, суд не станет больше допрашивать свидетельницу.

Лебеллюк (вставая). Защита не возражает, госпожа президент. Однако защита хотела бы огласить перед судом небольшое послание, которое мы получили от нашей тещи непосредственно по случаю последнего дня рождения.

Президентша (посовещавшись с заседательницами). Можете огласить, мэтр.

Лебеллюк (читает). «С днем рождения, мой дорогой Леон! Понимаю, как грустно встречать его привязанным к позорному столбу. Совсем жены с ума посходили! Но вы сами виноваты: не надо было попадаться. Мой муж изменял мне всю жизнь, но оставался при этом человеком в высшей степени достойным. Он все устраивал так, что я без труда могла делать вид, будто я ни о чем не догадываюсь. Сама я, кстати, ни разу ему не изменяла — по той простой причине, что эта сторона жизни меня мало интересовала. Что до моей дочери, то она не из тех женщин, которые без предрассудков. Ничего, не падайте духом. Я приготовила для вас большой шоколадный торт, какой вы любите. Сегодня ночью малышка принесет вам его». Подписано: Габриэль.

Оживление в зале. Бабушка, которая явно все слышала, улыбается, довольная.

Ада (подскакивает как ужаленная, кричит). Мама!

Бабушка (спокойно). Что случилось, малыш? У тебя где-нибудь бобо?

Ада (истерически). Мама, как тебе не стыдно! Я ведь твоя дочь!

Бабушка (невозмутимо). Ну разумеется. Зачем кричать? Все и так это знают.

Ада. Никогда не думала, что ты начнешь защищать Леона! Да еще в такой момент!

Бабушка (перебивая ее в раздражении). Как, и ты тоже? Но я же тебе тыщу раз говорила, что твой дедушка и не думал защищать Дрейфуса!

Ада (со слезами на глазах, визжит и топает ногами). Мама, не устраивай здесь цирк! Ты издеваешься надо мной! Я же знаю, ты прекрасно слышишь все, что тебе надо! И я знаю, тебе прекрасно известно, что у нас вовсе не о капитане Дрейфусе разговор! Здесь говорят о Леоне!

Бабушка. Так бы сразу и сказала. А то вечно все путаешь.

Ада (всхлипывая). О Леоне, который мне изменял в моем же доме… и с кем? С какой-то девкой… и еще ребенка ей сделал!..

Лебеллюк (вставая). Защита протестует против тенденциозных утверждений противной стороны! Они предвосхищают решение суда! Мы не можем быть отцом. Ребенок черный!

Ада (давясь рыданиями). Да… вам легко говорить…

Президентша (звонит в колокольчик). Суд уже принял решение по поводу обвинения в незаконном отцовстве. Вы можете сесть на место. Суд еще не выслушал сына подсудимого. (Делает знак 2-й заседательнице.)

2-я заседательница (вызывает). Шарль-Анри де Сен-Пе!